Удивляюсь я, что так быстро вы отвернулись от Призвавшего вас благодатью [Христа] ради иной «Благой Вести». Иной Благой Вести просто нет. Есть только люди, которые сбивают вас с толку, желая извратить Благую Весть Христову. Но если кто-то — пусть это даже буду я сам или ангел небесный — станет проповедовать [вам] не ту Благую Весть, которая мною вам была проповедана, пусть проклят он будет! Как прежде я говорил, так и теперь снова скажу: если возвещает вам кто-то не ту Благую Весть, которую вы уже приняли от нас, да будет он проклят!
Чье, по-вашему, одобрение стремлюсь я ныне заслужить — людей или Бога? Стараюсь ли я угождать людям? Если бы я всё еще угождал людям, то не был бы слугой Христа.
Знайте же, братья, что Благая Весть, которую возвещал я, — не плод она человеческого ума: не от кого-нибудь из людей я получил ее, и никто не обучал меня ей — через откровение Иисуса Христа я принял ее.
Вы, конечно, слышали о моей прежней жизни в иудаизме, знаете, что я прямо-таки неуемным был в своих гонениях на Церковь Божию в стремлении уничтожить ее и что в следовании учению иудейскому и беспредельной приверженностью своей преданиям отцов превосходил я многих сверстников своих. Но когда [Бог], еще до рождения моего избравший и Своей благодатью призвавший меня, пожелал открыть мне и через меня Сына Своего, чтобы возвещал я Благую Весть Его среди язычников, я не поспешил тогда за советом к кому-либо из людей, не пошел и в Иерусалим, к тем апостолам, что уже до меня несли это служение, но отправился в Аравию и затем вернулся в Дамаск.
Потом, три года спустя, ходил я в Иерусалим, чтобы познакомиться с Петром, и пробыл у него пятнадцать дней; других же апостолов, кроме, впрочем, Иакова, брата Господня, я не видел. Видит Бог, я правду вам пишу, не лгу. Затем отправился я в Сирию и Киликию. В то время церкви Христовы в Иудее еще не знали меня в лицо. Они слышали только, что именно тот, кто раньше преследовал их, теперь возвещает веру, которую прежде стремился истребить. И прославляли они Бога за то, что случилось со мной.